Арсений Авраамов – открыватель новых звуковых миров

Нашел у себя pdf-файл с данным текстом. Откуда качал по традиции не помню. Автор статьи: М. Корниенко.

Статья представляет собой творческий портрет малоизвестного композитора-авангардиста, уроженца донского края Арсения Авраамова. Помимо биографических данных, рассматриваются его новации в области музыкального звука – создание нетемперированной звуковысотной системы; опыты конструкции нового инструмента - смычкового полихорда, участие в разработке электроакустической музыки, а также вклад композитора в исследование музыкального фольклора Северного Кавказа, в частности, республики Кабардино-Балкария. Статья снабжена рисунками, иллюстрирующими авангардистские музыкальные опыты Аврамова.

Арсений Авраамов – личность почти забытая. Этому композитору не посвящены главы в учебниках, до недавнего времени его имя лишь изредка мелькало в солидных музыковедческих работах, о его жизни и творчестве написано только несколько кратких статей [9; 14; 15]. Книга Сергея Румянцева «Арс новый, или Дела и приключения безустального казака Арсения Авраамова», вышедшая в свет в 2007 г., отчасти исправила эту, столь несправедливую, ситуацию.

По словам Д. Житомирского, Авраамов – «полуфантастическая фигура, впрочем, очень связанная со временем». В своей книге С. Румянцев приводит примечательную шутку некоего музыковеда: «Авраамов? Да это прямо какой-то Бах нашего времени! Он «душу положил» на дело свержения баховской равномерной темперации; паровым органом под грохот пушек провозгласил «пассионы русской революции»; как Бах непостижимым образом тащил воз громадной семьи». Конечно, это сравнение – не более чем шутка, но она заострила опорные, главные точки жизни Арсения Михайловича. И удивительны не только отзывы – сами факты биографии поражают совокупностью невероятных вещей! Думаю, совершенно необходимо более подробно познакомиться с жизнью и творчеством этого удивительного человека.

Родился 22 июня 1886 года на хуторе Малый Несветай, близ Новочеркасска. Мальчик воспитывался в семье не просто состоятельной, но высокообразованной. Его мама была преподавателем словесности, брат Александр – офицер – достаточно известный в те годы стихотворец [Погиб во время военных действий, когда Арсений был еще ребенком]. Кстати сказать, Арсений Авраамов – это не подлинное имя, а псевдоним, причем не единственный. Обычно Арсений Михайлович представлялся или подписывался как «ARS» или «РевАрсАвр» (революционный Арсений Авраамов) [ARS и АРС (от лат. «искусство») – любимые литературные псевдонимы Арсения Авраамова. Другие псевдонимы: А. А., Авр., Аз., Регент, Perditur]. Настоящую же свою фамилию – Краснокутский – никогда не афишировал. Дело в том, что его отец, Михаил Харитонович, был генерал-майором Донского войска. Уже сам этот факт в то напряжённое политическое время мог стоить Авраамову жизни. Арc крайне редко упоминал о своих родителях, хотя именно происхождение помогло ему поступить в кадетский корпус, где он воспитывался в юношеские годы, а затем в Михайловское училище. По словам дочери Арсения Михайловича версия происхождения псевдонима «Авраамов» выглядит так: «В станице, где дед был атаманом, жило много Краснокутских, и, чтобы как-то отличиться от них, отец стал называть себя Авраамовым». Казалось бы, подчеркивать свое «атаманское» или генеральское происхождение с помощью ветхозаветного псевдонима – несколько странно для казака. Так мог поступить священник, вышедший из казачьего рода, или артист, литератор, старавшийся таким образом подчеркнуть, что он первый в семье занялся «неказацким ремеслом». Видимо, потому так поступил и Арс, с юности вовлечённый в революционные авантюры, литературно одаренный и любивший тонкие мистификации разного рода.

Уже в 1901 году (в Донском кадетском корпусе в Новочеркасске) РевАрсАвр организовал тайный политический кружок. Члены этого кружка увлекались идеями декабристов и сторонников Великой французской революции. Тогда 15-летний Арсений мечтал потрясти весь мир. «Расставаясь по окончании курса (1903 г.), мы давали друг другу традиционные клятвы: отдать жизнь за свободу и народ, возродить былую славу казачества. Я даже начал писать оперу «Стенька Разин» (на текст поэмы Навроцкого); одна из песен оттуда прочилась в «Марсельцы» [«Марсельцы» Феликса Гра (1844-1901), французского прованского писателя – настольная книга членов тайного кружка].

Несмотря на высокий чин отца, юноша не мечтал о военной карьере. Но по несовершеннолетию был насильно отправлен в Петербург, в Михайловское артиллерийское училище. «Я проводил там тактику саботажа учебы... Прекрасно сдавал высшую математику, химию, артиллерию – по всем же остальным предметам упорно получал единицы и даже «нули»... Разумеется, в то время я усердно сотрудничал с либеральными молодежными журналами и музицировал, всё выжидая случая «выкинуть» что-либо настолько решительное, чтобы меня самого «выкинули» из Училища». Ожидания РевАрсАвра очень скоро осуществились: его отправили на родину на поруки родителей.

Поставив себе целью во что бы то ни стало вырваться из среды, где культивировались военные устои, Арсений в 1906 году уехал в Москву. Вопреки родительской воле он поступил в Музыкально-драматическое училище Филармонического общества по классу общетеоретических дисциплин и композиции, где музыкальной грамоте учился у И. Н. Протопопова [Протопопов Илья Николаевич (1864-1912) – композитор, преподаватель музыкально-теоретических дисциплин Общедоступного музыкального училища Зограф-Плаксиной и Музыкально-драматического училища Московского филармонического общества. Писал музыку преимущественно для церковных православных служб] и А. Н. Корещенко [Корещенко Арсений Николаевич (1870-1921) – композитор, педагог. Окончил Московскую консерваторию; ученик, в частности, Павла Пабста. Затем преподавал там же гармонию, сольфеджио. Главные его композиции: оперы «Пир Валтасара», «Ангел смерти», балет «Волшебное зеркало», музыка к трагедиям Еврипида, симфонические картины, лирическая симфония, кантата «Дон Жуан», армянские и грузинские песни]. Уже в годы учебы очень активно проявил себя как критик: писал статьи, посвящённые музыкальной культуре, особенно песням донских казаков. Работы Арса печатались не только в студенческих бюллетенях, но и в периодических изданиях Москвы и Петербурга: еженедельник «Музыка», журналы «Музыкальный современник», «Летопись», немецкий журнал «Melos».

По окончании учебы (1912) Арсений возвратился на Дон. Он активно выступал с лекциями о музыке, организовал при народных читальнях «симфонические капеллы» и музыкально-этнографические экспедиции по донским станицам, которые на самом деле были больше агитационно-пропагандистскими политическими турне. Все проходило успешно, пока его не разоблачили. В это время «всплыли» и другие его революционно окрашенные поступки, которые реально грозили Авраамову «столыпинским галстуком». РевАрсАвр вынужден был бежать за границу. Там Арсений занимался совершенно невероятными делами: был и кочегаром на пароходах, и гимнастом на трех турниках, и музыкальным клоуном, и композитором, пишущим музыку для спектаклей и представлений.

Поворотный для русской истории 1917 год внес существенные перемены в жизнь молодого Авраамова. В связи с политическими событиями, происходившими в то время в стране, Арсений возвратился на родину и активно включился в строительство советской музыки. Его пригласили работать под руководством А. В. Луначарского [Луначарский Анатолий Васильевич (1875-1933) – известный русский советский писатель, общественный и политический деятель, переводчик, публицист, критик, искусствовед, активный участник Первой русской революции и Октябрьской революции 1917. Многие годы являлся Народным комиссаром просвещения] в секторе музыки (в Народном комиссариате просвещения), где он занимал пост начальника отдела искусств г. Казани и являлся ответственным за музыкальную культуру Татарстана. Революционными были не только его политические и художественные взгляды – Арс мечтал о настоящем перевороте в музыкальной сфере.

Одно из новшеств – создание универсальной музыкальной системы, так называемой четвертитоновой техники. Авраамов боролся за то, чтобы навсегда уничтожить темперированный строй, калечивший, с его точки зрения, слух и сознание людей. «Освободившись от шаблона темперации, слух человеческий сделает такие успехи в тонкости мелодических восприятий, о которых мы сейчас едва можем мечтать. Порукою за неутопичность наших мечтаний – народная песня, в интервалах которой наш «культурный» слух до сих пор не может точно разобраться. Ужели же наше ухо грубее устроено? Не в систематическом ли искажении слуха баховским наследием причина этого? Так или иначе, покажет недалекое будущее... ибо мы живем «накануне». Обосновав математически, физически и даже нравственно насущнейшую проблему музыкального искусства (И. С. Баха он считал величайшим злодеем, а его темперацию – аморальным поступком), Авраамов разработал собственную программу преподавания, основанную на четвертитоновой технике.

Этот метод вызвал много споров, но, так или иначе, Арсений Михайлович использовал его, обучая студентов Ростовской консерватории, существовавшей в те годы. [Первое музыкальное учебное заведение в Ростове эволюционировало следующим образом: 1896 – Музыкальные классы; 1900 – Музыкальное училище; 1918 – Консерватория; 1922 – Музыкально-практический институт; 1927 – Музыкальный техникум им. А. В. Луначарского; 1936 – Музыкальное училище; Ныне – Колледж искусств]. Его система основана на новом методе гармонической координации тонов (иными словами – на основе беспредельно продолжаемого ряда чисел). Авраамов указывает на то, что современная музыка использовала этот ряд лишь в пределах 1:2:3:4:5:6; он же продолжает его: 7:8:9:10:11:12... до 41:42:43 без пропусков. И мог бы продолжать до бесконечности, если бы не физиологические возможности слуха, которые ставят неодолимые преграды. Разделив октаву на квинту и кварту, Арс подвергает дальнейшему логическому делению нижний интервал.

Октава = 1:2 = 2:4 = ч. 5 + ч. 4 = 2:3:4
Квинта = 2:3 = 4:6 = б. 3 + м. 3 = 4:5:6
Большая терция = 4:5 = 8:10 = большой целый тон + малый целый тон = 8:9:10. [Большой целый тон и малый целый тон по системе Авраамова - большая и малая секунды].

Верхние интервалы (ч. 4, м. 3) аналогичному делению в западноевропейской системе не подвергаются. Арсений Михайлович, однако, делает и это.

Кварта = 3:4 = 6:8; промежуточный тон - 7.
Малая терция = 5:6 = 10:12; промежуточный тон – 11.
Большой целый тон = 8:9 = 16:18; промежуточный тон – 17.
Малый целый тон = 9:10 = 18:20; промежуточный – 19.

Благодаря этому методу Авраамов математически вычислил четвертитоновость, восьмитоновость и т. д. «Взамен 12-ти механически равномерно размещённых в интервале октавы точек, долженствующих изображать мифические «полутоны хроматической гаммы», современная музыкальная акустика предлагает нам сплошной звукоряд, одновременно указывая и на законы координации любых, произвольно взятых внутри его точек. В математике это было бы равносильно тому, как если бы дикарю, едва умеющему считать по пальцам, чудесным образом вдруг раскрылись бы законы математического анализа: и это буквально так, ибо вместо прерывного ряда чисел мы вводим в обращение непрерывный дифференцированный ряд, зная свойства которого, можем соединить произвольно взятые тоны в музыкальную гармонию и построить из них любой мелодический лад». Арс верил, что именно в «сплошном звукоряде» человечество найдет и научно обоснует всё без исключения народно-песенные лады, которые, к тому же, впервые в истории музыки удастся наконец точно зафиксировать и расшифровать. Более того, по его убеждению, это должно было помочь «развернуть» целую группу богатейших специфических музыкальных культур Юго-Востока. Чтобы доказать свою правоту, Арсений Авраамов занимался собиранием фольклора: разъезжал по станицам Ростовской области, по городам и селениям Казахстана, Дагестана и др.

На долгие годы Арс связал своё творчество с музыкальной культурой Кабардино-Балкарии, куда переехал со своей большой семьей в 1935 году. 1 сентября 1936 года в Кабардино-Балкарской Республике отмечался большой национальный праздник – 15-летие автономии. К этому торжеству А. М. Авраамов совместно с А. Т. Шортановым [Шортанов Аскерби Тахирович (род. 1916) – кабардинский писатель, поэт. Создатель множества трудов по фольклору. Его пьесы ставятся в театрах республики. Не так давно было издано его монументальное произведение – историко-романтическая дилогия «Горцы»] создал литературно-музыкальную кантату «Счастье народа». Масштабы представления были грандиозны. В постановке участвовало более 3000 человек: певцы, музыканты, народные шуты, циркачи, чтецы, профессиональные артисты, участники художественной самодеятельности. «В числе последних особенно выделились гармонисты, которые в порыве чувств тоже решили подключиться к исполнению «Кабардино-Балкарского марша» (автор Арсений Авраамов), причём играли его не по нотам, а по слуху, каждый по своему слуху, значит...».

Позже Авраамов написал и другие симфонические сочинения на кабардинские темы. Используя традиционные танцевальные мелодии, он создал для инструментального ансамбля, а затем и для малого состава симфонического оркестра «Кабардинскую фантазию», «Удж» [Удж – кабардинский торжественный праздничный танец. Темп довольно быстрый. В старину это был единственный танец, который мужчины и девушки иногда танцевали вместе. Имела место полиритмичность движений танцоров. Размеры 2-, 4-, 6-дольные, иногда 12-дольные], «Жанкидеш». Композитор активно сотрудничал с Кабардино-Балкарским ансамблем песни и танца, и, прежде всего, с хоровым коллективом. Обрабатывал для хора такие народные песни, как «Мартина», «Андемиркан», «Азы Мурат» и др. Арс был первым, кто начал писать музыку для постановок кабардинских и балкарских драматических спектаклей. Во всех краеведческих и искусствоведческих литературных источниках республики Арсений Михайлович значится как кабардинский композитор.

Арсений Михайлович всю свою жизнь увлеченно работал в области музыкальной фольклористики. К примеру, в период жизни в Кабардино-Балкарии он собрал более 300 подлинных народных песен и наигрышей, работал над книгой «Кабардинский и Балкарский музыкальный фольклор» (к сожалению, эта книга не была завершена, так как началась Великая Отечественная война и он с семьей был вынужден уехать из республики). Не будет преувеличением сказать, что он смог раскрыть новые грани этой музыкальной сферы: благодаря своей 24-х и 48-ми тоновой нетемперированной системе Арс максимально точно записал специфические народные мелодии Северного Кавказа.

Очевидно, идея пересмотра равномерной двенадцатитоновой темперации была главной в жизни Авраамова. Арсений Михайлович понимал, что говорить об ультрахроматических возможностях и обертоновом строе можно сколько угодно, поэтому пытался всеми возможными способами внедрить свою идею в музыкальную практику: в долгих фольклорных экспедициях он искал подтверждение своим идеям; в 20-е годы он подал Луначарскому проект о сожжении всех роялей (к счастью, он не был подписан) [Конечно, невозможно было одним махом, пусть и таким решительным, перечеркнуть богатейшее музыкальное наследие, опирающееся на темперированный строй. Тем не менее, идея четвертитоновости не умерла. Во второй половине века на арену, как известно, выходит микрохроматика, которую применяют в своих сочинениях А. Шнитке, Э. Денисов, С. Губайдулина и другие композиторы]; вместе со своим соотечественником и другом Л. Сабанеевым [Сабанеев Леонид Леонидович (1881-1968) – русский музыковед, композитор, критик, активный общественный деятель. Блестяще окончив физико-математический и историко-филологический факультеты Московского университета, остался работать в вузе в звании приват-доцента, а позже профессора. Защитил диссертацию, получив звание доктора чистой математики. Написал четыре труда по математике и пять по зоологии. С пятилетнего возраста получал музыкальное образование сначала у Н. Зверева, а позднее у профессора П. Шлецера по фортепиано и С. Танеева по гармонии, композиции и контрапункту. По окончании Московской консерватории занимался по композиции и оркестровке у Н. А. Римского-Корсакова. Был одним из основателей Государственного института музыкальных наук (ГИМН), президентом Ассоциации современной музыки] начал разрабатывать конструкцию нового музыкального инструмента, который должен был стать живым воплощением всех его теоретических желаний (существующие типы музыкальных инструментов для этой цели Авраамов считал совершенно непригодными [«Клавишные – не вмещают и десятой доли всех тех звуков, которые необходимы для простейших гармонических оборотов в расширенных звукорядах будущего; смычковые же, обладая свободной интонацией, не допускают при одном исполнителе более широких гармоний, чем простое двузвучие»]). Опишем этот смычковый полихорд подробнее.

По идее Авраамова, инструмент непременно должен был совмещать следующие качества:

- давать длительный тон, силою которого исполнитель может управлять в любой момент звучания;
- иметь абсолютно свободную интонацию – «сплошной» обертоновый звукоряд от субконтр до пятой октавы;
- быть в состоянии озвучить полифоническую фактуру, дающую возможность одному исполнителю извлекать сколько угодно сложные комплексы тонов.

Спроектированный полихорд полностью соответствовал всем требованиям Авраамова.

Конструкция состояла из собственно инструмента и цилиндрического смычка, который приводился в действие посредством кривошипного механизма. Вдоль верхней поверхности каждой клавиши полихорда в середине должна быть натянута струна, натяжение которой регулировалось вращательно-подвижным колком на противоположном конце клавиши. Неподвижные подставки ограничивали звучащую часть струны, возвышая её над уровнем клавиши на 3,5 миллиметра. Пружина, упирающаяся в деку, поддерживала клавишу в горизонтальном положении. Точка «О» являлась центром качания, так что при нажиме пальцем струны у конца «А» конец «В» поднимался вверх, соприкасаясь в этом положении с поверхностью смычка. Ширина каждой клавиши – 2 см. Палец исполнителя мог быть поставлен в любом месте точки «S», что должно было давать полную октаву со сколь угодно тонкими изменениями интонации в её пределах. 28 таких клавиш, размещённых параллельно друг другу по всей длине деки, образовывали клавиатуру шириной в 70 сантиметров, обращённую к исполнителю концом «А». Настройка струн производилась в порядке восходящего натурального септаккорда: c – e – g – b.

Смычок полихорда был устроен следующим образом: на вогнутой кольцевой поверхности в проделанные отверстия в несколько рядов на определённом расстоянии продевались волосы. В результате этого внутри кольца при достаточном количестве хорд образовывалась круговая поверхность той же формы, что и наружное кольцо. Чтобы осуществлять касание струн с поверхностью волос, в инструмент был вмонтирован кривошипный механизм, который производил вращение смычкового колеса благодаря движению ног исполнителя. Таким образом, инструмент мог свободно воспроизводить звуки и созвучия любой высоты, выполненные качеством сплошного звукоряда от субконтроктавы до пятой включительно.

Долгое время Авраамов работал совместно с Л. Терменом (даже ездил с ним во Франкфурт на международную музыкальную выставку) над созданием электронных музыкальных инструментов, в том числе и над проектированием терменвокса. А многие труды Арса по акустике, физике и музыкальной механике нашли воплощение в изобретенном Е. А. Мурзиным синтезаторе АНС.

Но этим изобретения Аврамова не ограничиваются. В 1917 году он вместе с Е. Шолпо [Шолпо Евгений Александрович (1891-1951) – доктор искусствоведения, активный общественный деятель. Один из создателей рисованного или графического звука (искусственной фонограммы). В 1929 году сконструировал и затем до конца жизни совершенствовал первый в мире электронный синтезатор звука вариофон. Работал в Совкино, Роскино, Росфильме, Ленфильме. В 30-е годы методом Шолпо был озвучен ряд художественных и анимационных фильмов] и другими исследователями основал в Петербурге Общество Леонардо да Винчи. Главным направлением исследований, проводимых обществом, была идея исполнения музыки без музыкантов (при использовании лишь достижений техники). В результате была создана техника орнаментального или «рисованного звука» – идея, берущая начало в футуристических размышлениях Велимира Хлебникова. Члены кружка вырезали на дисках необходимые им формы волн, а тон воспроизведения зависел от скорости движения плёнки.

Позже эта техника была очень распространена в отечественном кинематографе. Многие изобретения явились толчком к развитию электроакустической музыки, а совсем немногим известно, что большинству исследований в этой области на раннем этапе мы обязаны Арсению Авраамову.

Современники считали Арса человеком авантюрного склада. Хотя композитор недолюбливал, когда в отношении него звучало это определение, он охотно соглашался, что по натуре очень рискованный человек. Он – и кочевник, и бродяга, и наездник-джигит, и дирижёр, и гимнаст на трех турниках, и композитор, и матрос, и научный деятель, и критик...

Он – человек, чётко вписывавшийся в рамки своего времени: времени политических, нравственных, научных переворотов и революций.

Подобным переворотом оказались и его так называемые «Гудковые симфонии». Почему гудковые? Потому что созвучия и мелодии были составлены из гудков пароходов, фабрик, заводов, автомобильных сигналов, колокольных звонов и артиллерийских залпов. Почему симфонии? Потому что из этих самых гудков и складывалась музыка. Весь город, по замыслу композитора, должен был быть вовлечён в сверхмузыкальную грандиозную эпопею. Арсений Михайлович хотел, чтобы в шестую годовщину Октябрьской революции каждый город, имеющий десяток паровых котлов, организовал «достойный аккомпанемент» всеобщему торжеству. «Симфонии гудков», прозвучавшие два раза [не считая частичного исполнения в 1919 году в Нижнем Новгороде] – в 1922 году в Баку и годом позже в Москве – принесли особую известность композитору.

«Азия – вся на ноте ре.
Америка – аккордом выше.
Африка – си-бемоль <.. .>
По сорока башням смычком
Оркестр по экватору <...>
Грянуть вулканофортиссимо кресчендо
Держать на экваторе полгода
Спускать до нуля.
Свернуть оркестриаду».

Приведенная выше цитата – из «Ордера 06», вошедшего в книгу «Пачка ордеров» Алексея Гастева [Гастев Алексей Капитонович (1882-1939) – российский революционер, поэт и писатель, общественно-политический деятель. Поэтические произведения ближе к гимнической прозе, чем к стихам без рифмы и метрики. Часто в них отсутствует даже организующая ритмическая основа. Это – поэзия о рабочих массах или поэзия, символизирующая рабочие массы; реалистические детали смешиваются в ней со смелыми метафорами и мотивами, граничащими с фантастикой]. Этот отрывок – пожалуй, лучший художественно-образный комментарий к «мировому масштабу» гудково-симфонического пафоса Авраамова.

Конечно, музыкальная эпопея, которая звучала, разливаясь по всему городу, была связана с идеями революции. Композитор долго продумывал, какую бы комбинацию гимнов запечатлеть, и остановился на следующей: в приведенном отрывке он использует мелодии «Интернационала» и «Марсельезы» в контрапункте.

В московской версии Авраамов, кроме того, зашифровал имена двух самых любимых женщин – Ольги и Ребекки: «тональность её, тема твоя...» Из воспоминаний: «...вы обе стояли со мной там на высоте... не мои руки – Твои и «ЛЯ» высоко подымали над Кремлём знамена «Гудковой Симфонии» – < ...> салют орудий был для вас...».

«Симфония гудков»  – невероятная мистерия, гремевшая над всем городом: «музыка шумов», «величайшая эпопея»... – отзывов было много, причём самых противоречивых. Но в одном сошлись все: в воздухе звучало грандиозное сверхмузыкальное произведение искусства.

Жизнь Авраамова, будто «Симфония гудков», была многошумна и многослойна. Он был «многодетен»: плодовит в словах, проектах, декларациях. Шум времени, шорох повседневности почти не оставляет следов в истории. С Арсением всё получилось очень своеобразно. Казалось, всё, что он делал для музыки и в музыке, исчезло навсегда, как дым, как пар – точно по железнодорожной поговорке тех военных лет: «вся сила в гудок ушла!» Но эпопея его быта, его битвы за настоящее искусство невероятным образом сохранилась в обрывках рукописей, в ворохе бумаг, писем, в ярких воспоминаниях людей.

Арсений Авраамов был человеком своего времени. В его оглушительно гудящую музыку судьбы вплелись мелодии и лейтмотивы «Гудковой», «универсальной системы тонов», «Кабардинского марша», «синтетического кинозвука»... Арсений Авраамов – человек-первооткрыватель, чьими идеями впоследствии воспользовались многие музыканты, исследователи, научные и творческие работники. Арсений Михайлович Авраамов – личность, «вышедшая» за рамки своего времени. Он – создатель новых звуковых миров, которые не просто существуют, но и развиваются в наши дни.